Юрий Алексеевич Гагарин Фото: Фотохроника ТАСС
27 марта 2018 года Леонид Репин обозреватель отдела специальных корреспондентов «Комсомольская правда»
Пятьдесят лет назад разбился первый космонавт Земли.
Последний полёт
Не верится, что с того страшного дня прошло полвека… Я хорошо помню 27 марта 1968 года. Ехал в редакцию и не сразу обратил внимание на необычное выражение лиц попутчиков: все выглядели так, словно случилась беда. Из обрывков разговора стало ясно, что кто-то из очень известных людей погиб. И только в редакции узнал – кто…
Подробностей никаких, кроме того, что Гагарин погиб не один: с ним командир лётного полка Владимир Серёгин…
Звоню знакомому военному цензору. «Я сам не знаю…» Добавил только, что в районе Киржача… Утром… Тренировочный полёт…
Но почему они не катапультировались?!
Известный лётчик-исследователь, полковник Илья Качоровский избрал для себя главным именно этот вопрос. И вскрылось то, чем в других расследованиях пренебрегали: «человеческий фактор». И стало понятно – почему. (См. «КП» от 28 марта – 4 апреля 2013 г.)
Вопреки всеобщей уверенности Гагарин и Серёгин опытными пилотами не были.
Забытый фактор
Гагарин, как открылось из его личного дела, в лётном училище испытывал серьёзные трудности, осваивая лётную программу. Он безумно любил летать, но ему не хватало необходимых данных. Чтобы стать космонавтом, требовались иные качества – и Гагарин ими вполне обладал. Но быть лётчиком – это совсем иное…
Дважды командование школы ставило вопрос о его отчислении – только потому, что полётная часть давалась с трудом. Но школу окончил.
За те шесть лет, проведённых в первом отряде космонавтов, Гагарин ни разу не совершил самостоятельного тренировочного полёта. Можно с достоверностью предполагать, что и те приобретённые давным-давно в школе лётные навыки были во многом утрачены. Конечно, космонавту Гагарину не должны были разрешать садиться за штурвал того «МиГа»… Но он умел уговаривать…
Последняя минута жизни Гагарина и Серёгина Фото: Дмитрий Полухин
4000 часов командира
Он сидел первым в кабине, сзади – командир, лётчик-инструктор Владимир Серёгин. Заслуженный лётчик-испытатель, Герой Советского Союза. Общий налёт – 4000 часов. Немало вроде бы. Но…
Лётчик-испытатель Илья Качоровский, замначальника Центра боевого применения и переучивания лётного состава ВВС по научно-исследовательской работе, рассказывал о Серёгине: «Проблема в том, что он испытывал не самолёты, а приборы… Полёты выполнялись в простых метеоусловиях, и маневры были простыми… А вот прочных навыков полётов в сложных метеоусловиях у Серёгина не было. Как и достаточных инструкторских навыков…
Но Серёгина назначили командиром полка, в котором летали космонавты, и он сел в самолёт рядом с Гагариным.
Небо в тот день не предвещало чего-нибудь необычного, метеосводки излучали спокойствие. Правда, в районе полётных упражнений держалась низкая облачность. Для опытных пилотов – не проблема. Для Гагарина с Серёгиным – опасность.
Версий того, что заставило самолёт Гагарина изменить режим полёта, множество. Возможно, увидев такой же самолёт, поднявшийся со своего же аэродрома, инструктор Серёгин и решил уклониться от встречи в воздухе, которая в принципе могла бы случиться, но могла даже и теоретически не произойти, если бы сам Серёгин не опоздал на полчаса на вылет.
И в результате разница во времени стартов полётов спарки Серёгин – Гагарин и другого самолёта МиГ-15 УТИ под управлением лётчика Андреева составила вместо предусмотренных 30 минут всего три. В районе упражнений эти два самолёта оказались практически одновременно. И тогда на высоте около 3500 метров, уклоняясь от ещё вполне далёкого самолёта, при небольшой разнице высот – в 1200 метров и, видимо, сделав резкий маневр, Серёгин с Гагариным свалились в штопор…
Илья Качоровский попадал в такую же ситуацию и, представляя себе, что происходило в кабине гагаринского «МиГа», отмечал: «Выйдя из облачности на высоте 500 метров, они поняли, что справиться с управлением, вывести машину из крутого падения не смогут… Были до того 35 секунд, за которые их самолёт снизился по крутой спирали с высоты 3500 метров до этих пятисот, положение стало предельно угрожающим – уже тогда необходимо было немедленно катапультироваться…»
Почему они не катапультировались?
Качоровский называет причину, осложнившую ситуацию, сложившуюся в те мгновения полёта Гагарина и Серёгина: существенный недостаток самой системы катапультирования на этом типе самолёта. По инструкции первым должен покинуть машину лётчик из задней кабины, стало быть, Серёгин. Если первым выстрелится лётчик из первой кабины, то струя от двигателя, выталкивающего кресло, ударит фонарь задней кабины, а это может его заклинить и замуровать лётчика. Потому конструкторы решили, что первым должен покидать самолёт сидящий сзади, не приняв во внимание того, что в спарке сзади обязательно находится инструктор. Качоровский спрашивает: «Как может командир экипажа покинуть самолёт, да ещё в том случае, когда в передней кабине сидит первый космонавт Земли?»
Естественно, Серёгин приказал Гагарину покинуть самолёт. А тот отказался, сославшись на инструкцию. Но Серёгин не мог оставить Гагарина…
Пока спорили, их время ушло…
Выводы, сделанные Качоровским, поддержал заслуженный лётчик-испытатель Степан Микоян.
Как двигались самолёты Гагарина-Серёгина и Андреева Фото: Дмитрий Полухин
Всенародное горе
Что было потом… Всенародное горе. Помню, вокруг говорили: зачем вообще Гагарину нужно было летать после того, что он сделал, кем стал для всех нас? Любой ценой надо было запретить ему всякие полёты – даже в космос – и сохранить как национальное достояние…
Потом была чёрная, бесконечная людская очередь-змея прощаться с ним в зале Центрального дома Советской армии, две урны, стоящие рядом, с их портретами в груде венков и цветов. Автор этих строк в сменном почётном карауле возле тех урн…
Юрий Гагарин. Первый в космосе»
Источник
